СТРАСТИ ВОКРУГ “ШКОЛЬНОЙ МОНЕТИЗАЦИИ”
Российская школа вот уже 20 лет пребывает в состоянии перманентного реформирования. У всех на слуху “вариативность образования”, ЕГЭ, второе поколение стандартов, оптимизация, региональный компонент, новая система оплаты труда учителей, Болонский процесс, “основы православной культуры”, информатизация, нацпроект с соответствующим названием и, наконец, президентская инициатива “Наша новая школа”.
Но в последнее время Интернет, чуткий индикатор общественного мнения, пестрит совсем другими заголовками: “В России введут среднее платное образование”, “Рухнул последний бюджетный бастион”, “Школам прописана приватизация”, “Конституционные гарантии закончились”, “Школам и больницам выдали госзадание на платные услуги”, “Народ должен быть глупым, нищим и фанатично верующим”.
Столь бурную реакцию журналистов, родителей, учителей вызвал принятый Государственной Думой Закон “О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений”. Этот документ, подготовленный в недрах Минфина и внесенный Правительством, безусловно, изменит положение и роль школы в обществе. Примечательно, что Минобразования, призванное “осуществлять функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере образования”, хранило гордое молчание по поводу этого закона вплоть до 27 апреля сего года, когда наконец Андрей Фурсенко высказался за то, что он считает нецелесообразным перевод в автономные учреждения малокомплектных школ, расположенных в селах. Но это заявление можно считать сугубо популистским — закон к этому времени был уже принят.
Суть новых подходов в том, что радикально меняется механизм доведения денег до бюджетных учреждений (БУ). Сейчас собственник БУ (муниципалитет, область, федеральный центр) финансирует их через смету — план, который определяет объем средств и указывает, на что они выделены. В результате реформы собственник станет каждый год определять для БУ госзадания по оказанию определенного количества услуг гражданам и давать под них субсидии. Взамен бюджетники получат больше возможностей легально зарабатывать и распоряжаться этими средствами. То есть детсады, школы, колледжи и вузы (применительно к образованию) превратятся в этакие бизнес-площадки по собиранию с населения “копеечки”.
21 апреля в Государственной Думе проходило 2-е чтение документа. Попытаемся понять логику его сторонников и противников.
Виталий Шуба, первый заместитель председателя Комитета по бюджету и налогам, в своем докладе рассказал, что на законопроект поступило 366 поправок. Комитет предложил к принятию 132, к отклонению — 199. (Гигантское количество для закона, состоящего из 21 статьи! — Авт.) Любопытно, что подавляющее большинство поправок, рекомендованных принять, внесло Правительство — текст закона был основательно “перелопачен”. Что же касается поправок к отклонению, то их авторы — депутаты от оппозиции, заксобрания субъектов и член Совета Федерации Хусейн Чеченов. Наиболее важной поправкой следует, пожалуй, считать срок вступления закона — с 1 января 2012 года. На это Минфин согласился, видимо, потому, что за год с лишним для работы по новой схеме необходимо переписать 80 подзаконных актов и создать 14 новых.
Обсуждение поправок позволило еще четче высветить идеологию закона. Депутат Оксана Дмитриева обратила внимание коллег на то, что в первом чтении была принята норма — бюджетные учреждения сверх планового задания имеют право оказывать платные услуги. Теперь в законопроекте сказано, что БУ могут это делать и сверх задания, и в его пределах, если это определено каким-то федеральным законом. Депутат предложила голосовать против данной поправки. В. Шуба попытался развеять подозрения коллеги: речь идет о продаже билетов учреждениями культуры сверх того задания, которое дают муниципалитеты.
“Законопроект расползается по швам, еще не дойдя до второго чтения, — продолжила критику О. Дмитриева. — Отказ от бюджетной сметы и переход к госзаданию предполагает, что финансирование будет по нормативам финансовых затрат на единицу предоставляемых услуг. Но тут выясняется, что реально нормативы затрат на обучение студента в МВТУ имени Баумана и в каком-нибудь пединституте Центральной России существенно отличаются, например, из-за лабораторного оборудования”. Эту дифференциацию нужно учитывать, и поэтому в законопроекте пытаются разделить финансовое обеспечение научной деятельности и в области образования, что весьма непросто.
Депутат Олег Смолин заметил, что “по действующей редакции Гражданского кодекса учредитель обязан полностью или частично финансировать созданное им учреждение. Закон, который мы рассматриваем, предлагает снять с учредителя эту обязанность. Мне кажется это более чем странным, и я прошу вернуть эту обязанность учредителю”. О. Смолин также высказался по поводу идеологии обсуждаемого документа: “…принимаемый закон радикально меняет отношения учреждения с учредителем. Учреждение прежде всего будет зарабатывать деньги, а уж затем выполнять социальные, образовательные, культурные и всякие прочие функции. Абсолютно уверен, что это неправильно. Я хочу призвать в союзники такого великого эксперта, как знаменитый социолог и политолог Макс Вебер, который объяснял еще более ста лет назад, что принципы деятельности бизнеса и принципы деятельности государственного сектора абсолютно различны. Мы все время пытаемся всех искусственно превратить в бизнесменов”.В ответ В. Шуба заметил: “…То, что предлагает Олег Николаевич, нарушает концепцию принятого нами в первом чтении законопроекта”, — и обосновал преимущества субсидий перед сметами: “Закон позволяет, в случае если субсидия израсходована не в полном объеме, быть дополнительным источником финансирования в следующем финансовом году”. (Правда, трудно найти учреждения образования, особенно в провинции, которые бы могли похвастать бюджетными излишествами. — Авт.)
Критику законопроекта продолжил депутат Виктор Шудегов: “Я провел десятки встреч в коллективах в Удмуртии. Все озабочены тем, что государство снимает с себя субсидиарную ответственность за финансово-хозяйственную деятельность бюджетных учреждений. Когда мы принимали Закон “Об автономных учреждениях”, то нам говорили, что возникнет огромная очередь из бюджетных учреждений, желающих изменить свой статус. Но фактически таковыми на федеральном уровне стали только те вузы, которые мы сами перевели в АУ в соответствии с законодательством… Государство и муниципалитеты, задерживая финансирование по тем или иным госзаказам, могут подвести учреждения под банкротство, они автоматически окажутся неплатежеспособными. В этом кроется самая большая опасность данного законопроекта. Я считаю, что нам нужно сохранить субсидиарную ответственность государства для всех бюджетных учреждений наряду с казенными”. Депутат заявил, что получатели госзаказа окажутся изначально в неравных условиях: многие столичные вузы, в отличие от периферийных, получили средства на свое развитие в рамках нацпроекта “Образование”. В госзаказе никаких средств на развитие вузов не предусмотрено.
В ответ последовало разъяснение от В. Шубы: “Если капитализация увеличивается, то тогда в субсидиях выделяются дополнительные средства на содержание учреждения”. Докладчик также добавил: “Данный закон — и это не скрывает Правительство в пояснительной записке — направлен прежде всего на то, чтобы существенно уменьшить количество бюджетных учреждений как на федеральном, так и на региональном и муниципальном уровнях”. Таким образом, следует предполагать, что вслед за “существенным уменьшением” БУ последует и “существенное уменьшение” самих бюджетников…
Тема “школьной монетизации” вышла далеко за пределы Государственной Думы. Межкомиссионная рабочая группа Общественной палаты предъявила к законопроекту массу претензий. Вредительством назвал этот закон член ОП, доктор экономических наук, профессор ГУ—ВШЭ Иосиф Дискин. “Мы что, готовимся переложить риски администрирования на плечи граждан? — задался вопросом политолог во время обсуждения законопроекта в Общественной палате. — Нет системы контроля, системы сдержек и противовесов”. С жесткой критикой закона еще до его принятия во втором чтении выступил Сергей Миронов: “Под лозунгом экономии бюджетных денег и повышения эффективности работы готовится ломка всей системы социальных услуг, без которой просто не может быть современного развитого государства”. Писатели, члены Гражданского литературного форума, обратились к властям с требованием остановить прохождение законопроекта в Федеральном Собрании: “Пусть Правительство открыто и гласно объяснит народу, по каким причинам оно больше не в состоянии содержать бюджетную сферу и куда делись “нефтяные деньги”, которые принадлежат всем гражданам России”. Клуб профессоров Алтая и Алтайского философского общества считает, что в результате принятия закона “понизится культурный и образовательный уровень населения, усугубятся проблемы со здоровьем. Все это крайне антигуманно и противоречит национальным интересам России. Это противоречит христианским, православным ценностям”. Образовательная общественность начала сбор подписей против закона и тоже выступила с обращением к Президенту: “В стране создаются предпосылки для фактического разделения образования на “элитное” и “обычное”. Бюджеты субъектов Федерации не осилят осуществление подобных преобразований, а доступ к “дополнительному образованию” получат только те дети, родители которых “доплатят”. Коммерциализация бюджетной сферы сделает ее услуги недоступными для значительной части небогатого в целом населения России”.
Тем не менее фракция “Единой России” практически в полном составе (не голосовал один человек) сказала закону “да”. Против единодушно выступили КПРФ и “Справедливая Россия”. ЛДПР не голосовала, депутат Ирина Горькова от этой партии еще в ходе первого чтения задалась вопросом: как Правительство сможет дать бюджетникам грамотное задание, “если у нас нет государственных стандартов на оказание бюджетных услуг”.
Ну и в заключение несколько мнений о законопроекте от депутатов “Единой России”. Юрий Васильев, председатель Комитета ГД по бюджету и налогам: “Есть и определенный стереотип мышления, который формировался десятилетиями. Многие привыкли жить на смете. Привыкли не считать. Привыкли наращивать эту смету, потому что чем больше потратишь, больше потом дадут бюджетных средств. Сейчас же придется, конечно, все считать, все рассчитывать”. Евгений Федоров, председатель Комитета ГД по экономической политике и предпринимательству: “Доставшаяся нам в наследство система бюджетных учреждений оторвана от нынешних реалий и условий, она была создана под иной тип социально-экономической формации и просто неадекватна требованиям времени. Их мотивация направлена на расширение расходов и штатов, нет никакой мотивации на качество услуг”. Из заключения Комитета ГД по образованию, подписанного его председателем Григорием Балыхиным: “Законопроект направлен на создание условий и стимулов для сокращения внутренних издержек учреждений и привлечения ими внебюджетных источников финансирования, а также создание условий и стимулов для федеральных органов исполнительной власти для оптимизации подведомственной им сети учреждений”.
Подведем итоги: велика Россия — двадцать лет оптимизируем мы образование и никак недооптимизируем.
ICQ: 